Константин Матросов

Окуджава – бессмертен, это факт. Именно потому что он жанр основал, перенес его на русскую почву. Вот Брассенс, которого сам Окуджава называл «незнакомым другом» (они лично не были знакомы фактически, но они знали друг о друге, «он верит в знанье друг о друге предельно крайних двух начал»)… Я думаю, Окуджаве бессмертие гарантировано именно потому, что он сумел фольклорную амбивалентность, неоднозначность, загадочность, параллельность развития куплета и рефрена, – он сумел это сделать достоянием русской поэзии. Кто из нынешних будет бессмертен, кого из нынешних будут читать? Найденко в Одессе, это поэт огромного значения. Я думаю, что большое будущее есть у некоторых…

Смотря кого считать учениками. Илюша Воронов, «Господь мой иноагент» – это выдающаяся книга. Сейчас еще выйдет книга… Хотя он не ученик тоже, он пользуется моим благожелательным влиянием… Это Константин Матросов – это поэт в современной России номер один из своего поколения. Я его книгу непременно издам, только не знаю, где я ее издам – в Америке или в России. И, конечно, Иван Макаров, который продолжает писать первоклассные книги. Новую книгу стихов подготовил, это просто чудо абсолютное.

С чувством вины, потому что в 90 случаев из 100 я не могу сказать ничего утешительного. Но вообще мне не очень понятно, зачем мне их присылать. Как писал один замечательный питерский поэт:

А мне чужих стихов не надо – 

Мне со своими тяжело.

Не то что не надо, я все равно с наслаждением читаю чужие тексты, я с нетерпением жду, что вот в этом-то письме окажется шедевр. И много раз это сбывалось, как вышло это с Ваней Макаровым, как это происходит сейчас с Константином Матросовым, которого я теперь пытаюсь напечатать и думаю, что напечатаю. Шансы получить шедевр есть.  Сейчас пишется очень много шедевров. Но при этом я не хочу оценивать чужие стихи,…

Это как раз очень легко. Дело в том, что чем больше публикуется стихов… это, как у Голдинга в «Чрезвычайном после»: «Как, пять тысяч экземпляров стихов?» Когда графомания, действительно, заполоняет пространство истории, пространство литературы, слишком трудно как-то в этом море сориентироваться. Чем больше печатается стихов, тем больше среди них процент шлака. Тем более, что по закону 90% чего бы то ни было является ерундой. Да, с этим трудно. Но у меня с этим проблем не возникает, потому что мне много стихов читать не нужно. Я читаю то, что мне присылают.

А присылают мне очень много в последнее время – вот Саша Егоров, например, очень интересный молодой поэт. Он попросил предисловие, и я,…